Тайная страсть отца КлементаЭто рассказ. Ориджинал. Написался по картинке, опубликованной Мерл у себя в дневе пару недель назад. Банальщина, вкусовщина, латынь и вольное обращение с религией - по вкусу. Сама не знаю, как у меня такое вышло: рисунок вообще в первый момент показался... эээ... чересчур оригинальным.
Хм. На самом деле, мне просто надоело выпрашивать у знакомых художников иллюстрации к моим творениям, так что я решила зайти с другого конца
Да, картинко!
читать
Отец Клемент, паладин странствующей церкви, лежит в своей временной келье на перекрестье карающего огня. Нет, вокруг ночь; глухая ночь глухого черного леса во многих милях от людского жилья. Безветренно, плывет над пиками елей желтый коготь месяца, цепляя проплывающие мимо облака.
В келье тоже темно.
И все же белым маревом сверху ему видится пылающий символ, и ангельский голос обещает блаженство и смерть.
Отец Клемент знает: одна из тех ночей...
Власть Божия над ним и он во власти Божьей. Длань Его объемлет весь мир; нет ничего, что не было Им, и Он есть во всем. Но потом отец Клемент засыпает — и проваливается в одно из мест, где не ведают о рае или аде.
...tu es aeterna veritas et sapientia... quae nec fallere nec falli potest. In hac fide vivere et mori statuo. Amen.
...ты есть вечная правда и мудрость, которая не обманывает и не может обмануться. С этой верой живу и умру. Аминь.
Это тот же лес. Тот же монастырь. Только зима. Крыша проломлена, с неба льется мягкий, бело-голубой свет. Постель отца Клемента безнадежно холодна, на стенах иней; он встает, доламывая доски хвостом. Сюда он больше не вернется.
Тяжелые ботинки считают ступени лестницы. Святые командиры... вы говорили нам, что еще до того, как у нас вырастет хвост, нам придется столкнуться с искушениями, и те из нас, кто не выдержат, падут. Вы правда думали, что все так просто?..
Когда он проходил третье посвящение и бдение в храме, когда горели свечи и до земли было так же далеко, как и до неба — явился он. Или она. Или оно.
...Кожа не бела, о нет. Она отливает синим, сизым?.. не понять. Демоны почти не носят одежды, и браслеты на множествах рук выглядят издевательством над человеческими танцовщицами. Пламя волос готово обжечь, но ледяная усмешка тонких губ обжигает сильнее. Глаза прищурены, и что в них — никогда не ясно.
Имени тоже нет.
Имя им — легион.
...tu es infinite potens, tidelis, benignus, et misericors. In hac spe vivere et mori statuo.Amen.
...ты — бесконечно могущественный, надежный, добрый и милосердный. С этой надеждой живу и умру. Аминь.
Сперва были только свечи. Нет, не только свечи — еще ореол между ними. Потом пламя колебалось, свивалось, и вот — тысячи глаз смотрят на послушника Клемента с алтаря. Это искушение духа... его предупреждали... Он видел их и раньше... сидящих на окраинных тропах, молча ждущих тени сомнения, призрака внимания. Там, на этих дорогах, камни крошатся под ногой. Там, под этим небом, не видно света. Его учили входить в дома, откуда изгнали надежду, и выводить порождения ада. Его учили в свой черед становиться с оружием на границах человеческого мира и давать отпор темноте. Его не учили, что вышедшее видение о шести руках усмехнется змеиным ртом и скажет:
— За мной погоня, послушник. Помоги мне — и я помогу тебе.
Будущий отец Клемент хочет его убить — но видение уже поворачивается к нему спиной. И все многообразие выборов внезапно сужается до одного: занять круговую оборону.
...tu es summum, infinitum, et perfectissimum bonum,omni dilectione dignum. In hac caritate vivere et mori statuo. Amen.
...ты есть высшее, бесконечное и совершеннейшее добро, достойное всякого предпочтения. С этой любовью живу и умру. Аминь.
Многое происходит потом. Их кровь смешивается на земле; их пути расходятся, чтобы встретиться вновь. Тело отца Клемента ломается, корежится, врастает в огненный символ, охраняющий мир. Печать стража становится его лицом, секиры стража — руками. На плечах у него прибавляется знаков отличия; он отпускает волосы.
Там, за границей мира, кипящий ад, куда он должен смотреть; но потом отец Клемент вновь и вновь выпадает в небывалое, где серо-голубой свет спускается с неба вперемешку со снегом.
... quia peccavi nimis, cogrtatione, verbo et opere: MEA CULPA, MEA CULPA, MEA MAXIMA CULPA.
...ибо много грешил в помыслах, словах и делах: моя вина, моя вина, моя величайшая вина...
Снег хрустит под ногами. Вот он... многорукое видение в перекореженной паутине ветвей.
— Тиш-ше, — говорит он и горько улыбается, когда отец Клемент обнимает его точным движением: так наносится решающий удар в битве. Им обоим кажется, что снег застывает в воздухе.
— Вы безнадежные варвары, люди, — сообщает существо. — И лицемеры. Идешь на встречу со мной — и молишь о прощении, аж небо звенит. Вы недостойны этого мира.
—Вы — достойнее? — спрашивает отец Клемент.
— Нет, — говорит он и черным окровавленным когтем касается его руки. — Мы — нет. Никто нет. Но вы не победите, святой отец. Сейчас вас стало еще меньше. Позавчера на границе убили троих ваших.
— И пятерых ваших, — кивает отец Клемент.
Больше они не говорят ни о политике, ни о вере. Демон и священник почти ничем не отличаются друг от друга.
Requiem aeterna dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen.
Вечный покой даруй усопшим, Господи, и да сияет им свет вечный. Да покоятся в мире. Аминь.
Боже, ты всемогущ и милосерден. Неужели в неизреченной воле своей ты не оставил нам иного выбора? Прошу тебя, укажи путь мне и ему — ибо я не верю, что спасения нам нет. С этой мыслью живу и умру. Аминь.
-
-
11.07.2010 в 16:27Приятно? Ж)))
-
-
12.07.2010 в 23:04